Некоторые мысли о применении метода Фельденкрайза и Функциональной интеграции для младенцев и маленьких детей, страдающих от церебрального паралича.
Автор — Пол Дорон Дорофтей, Фельденкрайз-практик
Для работы с особыми детьми доступны онлайн-спецкурсы. За практическими занятиями вы можете обратиться к практикам.
«Я не исправляю, не лечу и не учу. Я просто создаю условия для обучения»
Моше Фельденкрайз
Исходя из моего опыта одновременно как жертвы церебрального паралича и как Фельденкрайз-практика, этот метод работы с движением открывает новую главу в работе с ДЦП.
Несмотря на то, что его возможности и результаты еще не известны широкой общественности, метод может рассматриваться как указывающий новый путь в этой области благодаря разработанному в его рамках детальному пониманию функциональной эволюции нервной системы и способов создания условий для ее развития. За счет этого у поврежденной нервной системы появляется шанс к обучению новым функциям, какой бы ни была степень повреждения.
Возможность обучения
Стремление к самовыражению присуще всем живым существам — людям и не только — даже если конкретные нарушения мешают им делать это.
Спастически парализованный ребенок, не показывающий интереса к окружающему миру, в большинстве случаев не отстает умственно, как часто предполагается, а просто не способен выразить свой интерес, потому что его спастичное состояние не дает ему сделать этого.
Ребенка можно сравнить с артистом, актером или музыкантом, который не может точно выразить то, что намеревается выразить, потому что его технические способности недостаточно развиты. Схожие физические затруднения присутствуют на пути развития спастичного ребенка с самого начала.
Разница между артистом и ребенком в данном случае заключается в том, что физические ограничения артиста больше не являются критичными для его «основного» развития, в то время как для ребенка его ограничения определяют все его развитие как человека. Общество и, что более важно для них обоих, их ближайшее человеческое окружение, предполагает, что артист может достичь, посредством обучения и накопления опыта, определенных навыков, которые позволят ему выражать себя в соответствии с имеющимся у него потенциалом (его даром).
Ребенок, имеющий спастичность, воспринимается как не способный научиться и поэтому ему не предлагаются те же возможности для развития посредством процесса обучения.
Обычный подход к отстающим в развитии все еще, к сожалению, подразумевает что такой ребенок является «поврежденной человеческой машиной», которую для того чтобы она «функционировала», нужно просто «подрезать» при помощи ортопедической операции либо «запрограммировать», заставляя делать то, чего он еще не может (а это довольно сильно отличается от обучения).
Направление работы
Когда церебральный паралич препятствует развитию младенца, работа по методу Фельденкрайза может помочь развитию принять настолько «нормальное» направление, насколько это возможно.
При помощи данного обучающего процесса собственные биологические импульсы и силы развития ребенка освобождаются от препятствующих ограничений и, одновременно, получают поддержку. Целью является предотвращение или максимальное сдерживание последствий спастического паралича, который иначе повлияет на дальнейший ход развития ребенка.
Три вопроса характеризуют подход Фельденкрайза:
1) Какие условия в норме определяют здоровое развитие нервной системы новорожденного?
2) Какие из них оказываются разрушены в результате церебрального паралича?
3) Каковы способы воссоздания этих условий для развития, если нервная система была повреждена церебральным параличом?
Восприятие собственного тела и силы тяжести, действующей на него, являются обязательными факторами нормального развития ребенка.
Сила тяжести — это самый первый стимул для нашей нервной системы; без него мы не можем получить опыт нормального развития. Нормальный ребенок учится регулировать мышечный тонус (напряжение мышц) для конкретного целенаправленного движения за счет того, что чувствует ее влияние на различные части своего тела.
Здоровому ребенку необходимо несколько недель до тех пор, пока он не станет достаточно с ней знаком, чтобы затем стать способным исследовать взаимоотношения между восприятием себя, опытом силы тяжести и движением в ее поле. Обязательное взаимодействие между этими тремя элементами создает условия для дальнейшего процесса развития младенца.
У ребенка с церебральным параличом такое взаимодействие значительно нарушено. Это вызвано повреждением сенсорной способности нервной системы из-за разрушения нервных клеток мозга. Задетые при этом клетки мозга отвечают за регуляцию определенных нервных центров и мышц, контролируемых этими центрами. Это повреждение проявляется как увеличение мышечного тонуса в частях тела, которые не могут контролироваться мозгом.
Другими словами, взаимодействие между мышцами-агонистами и антагонистами (сгибателями и разгибателями) не происходит; вместо этого они обычно работают одновременно. Действие, которое пытаются произвести при помощи напряжения агонистов, блокируется их мышцами-антагонистами, и наоборот. Такое поведение вообще типично для любой неадекватно или недостаточно развитой функции. Во всех таких случаях намерение и доступная энергия не трансформируются в движение; вместо этого силы уходят на поддержание противостояния между мышцами — отсюда и сложность или невозможность произвести желаемое движение. При этом имеет место неверное направление энергии, а не, как это часто предполагается, недостаток или сверхизобилие энергии.
Вы можете понять, что такое неспособность адаптироваться к силе тяжести и, как следствие, неправильное направление энергии на примере человека, который не умеет плавать, и поэтому беспорядочно молотит руками, если его бросили в воду: движения в абсолютно незнакомой окружающей обстановке будут столь же нескоординированными и контр-продуктивными как и движения спастичного ребенка, пытающегося ходить.
Для того, чтобы понять как физическое развитие ребенка может быть затруднено из-за недостатка контроля вследствие спастичности, достаточно представить последствия небольшой спастичности в мышцах шеи. Если неправильный тонус мышц шеи не позволяет ребенку двигать голову в ответ на стимул из окружающей обстановки, младенец никогда не сможет найти способ переворачиваться на живот. Это пагубно скажется на развитии мышц спины, сила которых в дальнейшем необходима для ползания на более поздних стадиях развития. Если ребенок не научился ползать, он не сможет сидеть, стоять и ходить. Это лишь только физические последствия спастичности мышц шеи младенца.
Обучение, а не лечение
Обучение движению, разработанное Моше Фельденкрайзом, намеренно не указывается как метод излечения. Вместо этого данный подход позиционируется как метод обучения, и это не потому что его применение не может устранить или облегчить физические проблемы, то есть излечивать. Что важно, так это то, что подобные результаты достигаются путем обучения.
Младенец, получающий «лечение» («ученик» на языке метода) проходит процесс обучения на кинестетическом, телесном, уровне. Это помогает ребенку почувствовать, где нарушены его способности к решению кинестетических задач, включающие ощущение и движение. В то же время ребенок открывает для себя и изучает более эффективные способы движения, служащие для его целей гораздо лучше.
Наблюдение за ростом ребенка показывает, что развитие его функций образует определенную иерархию в строгой временной последовательности. Сначала нервная система здорового ребенка действует и реагирует недифференцированным образом, с использованием всего тела. Еще нет каких-либо четко определенных функций. Другими словами, изначально ребенок может только лежать так, как его положили: на спине или на животе; он не может перевернуться в пространстве или переместить свое тело каким-либо другим образом. На этой стадии его движения нерегулярны и в них отсутствует чувство направления. Можно сказать, что во время первых месяцев жизни ребенок реагирует «как спастичный».
Новаторский аспект подхода Фельденкрайза базируется на понимании, сейчас подтвержденном научными исследованиями и практическими результатами, что новорожденный или взрослый со спастикой — это не «дефектный организм»; что его или ее не должны лечить, как это часто бывает, словно испорченную машину, которую нужно «отремонтировать» или «переделать» с помощью более или менее серьезного вмешательства в организм.
В действительности ребенок со спастикой также способен к обучению корректной адаптации к силе тяжести, и, таким образом, нормальному развитию, как и здоровый младенец. Новорожденный (и до определенной степени взрослый человек) обладает этой способностью благодаря тому, что огромное количество клеток мозга могут взять на себя роль тех, которые были разрушены вследствие церебрального паралича.
Чем раньше начнется такой процесс обучения у человека со спастикой, тем более быстрым и менее проблематичным он будет, потому что «патологические» или скорее неэффективные паттерны (привычки) не будут иметь времени для усвоения за счет их практики, и они не будут интегрированы в восприятие человека, как единственно возможные для него. Неверные связи внутри широкой коммуникационной сети мозга и нервных клеток еще не будут созданы за счет хаотически посланных сообщений; «линии коммуникации» еще будут свободны и доступны.
При помощи умелого направления возможно мобилизовать миллионы «резервных рабочих», т.е. здоровых клеток мозга и начать использовать их для более эффективного функционирования.
Очевидно, что младенец возрастом 1-2 месяца еще не способен намеренно хватать что-либо, ползать, ходить, говорить и т.д., другими словами выполнять все те функции, которые бы ясно показали возможные симптомы спастичности. Поэтому церебральный паралич часто распознается только в связи с запоздалым функциональным развитием, когда ребенок не может выполнять движения, которые здоровый ребенок уже может делать. Однако, как уже было отмечено, гораздо легче способствовать относительно нормальному развитию у маленьких детей, чем у детей, спастичные паттерны движений которых уже сформировались.
Более старшие дети требуют гораздо более сложного и детального восстановления запоздалых или ошибочно развитых функций.
Если ребенку дать шанс восстановить его нормальную способность ощущать силу тяжести, развитие обычно пойдет по нормальному пути без посторонней помощи. Другими словами, оно будет способно пойти через все стадии само по себе, как у любого нормального ребенка, который учится переворачиваться, ползать, сидеть, ходить и разговаривать. Мой опыт в работе со спастичными детьми показывает, что техники восстановления способности нервной системы к восприятию являются одним из самых важных элементов метода Фельденкрайза.
Восприятие
Способность к восприятию является необходимой для обучения любой функции.
Восприятие — получение стимула и распознавание его воздействия на один из органов чувств — зависит от относительной интенсивности стимула в контексте остальных стимулов, идущих как из окружающей среды, так и изнутри организма. Несколько практических примеров, связанных со зрением, слухом и физическими ощущениями помогут продемонстрировать, что я имею в виду:
* при дневном свете вы не можете увидеть звезды;
* возле ревущего двигателя самолета вы не услышите ничего, кроме самого двигателя;
* когда вы несете тяжелый чемодан, вы не заметите, если на него сядет муха.
То же самое относится и к внутренним стимулам: если мы поглощены какой-то мыслью или проблемой, мы часто не замечаем, что кто-либо пытается поговорить с нами. То есть, все внимание оказывается поглощено самым сильным из стимулов («победа достается сильнейшему»).
Поэтому нервная система, столкнувшаяся с хаотическим поступлением импульсов от спастичности, не может должным образом воспринимать влияние силы тяжести и адаптировать движения организма оптимальным образом — также как если человеку угрожает опасность падения с 20-го этажа, он не сможет напевать веселую мелодию.
Применение контрастов
При наличии постоянной чрезмерной внутренней стимуляции способность нервной системы воспринимать необходимую информацию извне падает. Для обострения восприятия и обеспечения возможности усвоения новой информации в методе Фельденкрайза используется специальная техника: создание контраста.
Если мы подвергаемся воздействию одного и того же монотонного стимула в течение определенного времени, этот стимул будет для нас затухать, и в конце концов мы перестанем его замечать. После пары часов ношения наши туфли больше не вторгаются в наше восприятие, если они не жмут. Когда мы поглощены книгой, мы продолжаем читать, даже когда вечером свет из окна становится все тусклее, не замечая что стало слишком темно — до тех пор, пока кто-нибудь не включит для нас свет.
Следующим экспериментом я попытаюсь пояснить на опыте некоторые термины, используемые в методе Фельденкрайза, такие как «дифференциация» и «осознавание» на примере восприятия нами текста. Вы прочувствуете то высвобождение, которое спастичный ребенок испытывает на уровне тела при практике метода.
Взгляните на каждый приведенный ниже текст в том порядке, как они написаны, и попробуйте их прочитать.
Эуатуиохт тируексат пзаозвохидлит вканм пхеронсиятедь оалещмеуифнщение лелтгкоанссти, вкотсоороцые иывспырлвтывылдает чеывловфвеццк воц вывресымя доревмаижерения, кроогседа блуеивспиолеелзные, уасто-сомляюанщие пореатылтервныыв ноапывряпрженывисчя угббраыврныы.
Наверняка вы не очень многое поняли. Попробуйте прочитать текст ниже:
Эутуот тиексат пзозвохлит вкам пхонсять оащущмение лелгкоасти, котсороцые ивспыртывает чеылофвецк воц ввреымя дрвижерния, кроогеда беисполелзные, уатомляющие пеаттерны ноапряпжения убрваныы.
Возможно, теперь вы смогли расшифровать некоторые слова. Попробуйте следующую версию текста и заметьте, сможете ли вы не только понять отдельные слова, но и читать их более бегло.
Этуот тексат позвохлит вкам пхонять ощущмение лелгкости, котороые испыртывает челофвек во ввремя движерния, когеда бесполеызные, уатомляющие паттесрны напряпжения убраныы.
А теперь вы можете прочитать исходный текст, текст без «паразитных» паттернов.
Этот текст позволит вам понять ощущение легкости, которое испытывает человек во время движения, когда бесполезные, утомляющие паттерны напряжения убраны.
На этом примере можно понять, почему большее усилие не позволит «двигать» глаза по буквам быстрее и лучше воспринимать текст, когда ваши движения сопровождаются подобными«паразитными» паттернами.
Метод Фельденкрайза не просто помогает обучающемуся обратить внимание на различные движения глаз, головы, таза и т.д. При помощи разнообразных непривычных комбинаций движений (движений глаз в направлении, противоположном движению головы, движений головы в направлении против движений таза и т.д.) дает возможность распознать скрытые, «паразитные», паттерны, имеющие место при использовании тела.
Только распознавание лишних напряжений и их устранение может изменить ситуацию: за счет создания контраста и уменьшения лишних напряжений мы лучше ощущаем реальную функцию и то, насколько напряжения ей мешают.
При задействовании осознавания мы можем отличить одно от другого и использовать (и стараться закреплять за счет использования) только то, что нам действительно нужно.
Способность или неспособность двигать глаза, голову, плечи и таз в одном или в противоположных направлениях показывает насколько сильно присутствующие лишние напряжения мешают вам в ваших привычных движениях.
При помощи такого контраста вы начинаете различать излишние усилия во время действий, которые вы не могли бы обнаружить иначе.
Результатом использования упражнений является приобретение «языка» движений, свободного от влияния непреднамеренных напряжений, и, как следствие, гораздо большая легкость во всем, что вы делаете, а также улучшение способности реализации ваших намерений.
Создание контрастов может способствовать осознаванию во всех областях нашего восприятия.
Представьте себе, что вы снимаете свои туфли каждые десять минут для того, чтобы пройтись несколько шагов босиком. Ощущение того, что вы «что-то носите» на ваших ногах будет все время явным; после каждого перерыва без туфлей вы снова будете это ощущать.
Метод Фельденкрайза использует создание контраста и при помощи прикосновения, и при помощи движения для того, чтобы развивать и создавать более ясное, более осознанное ощущение влияния силы тяжести на тело и для того, чтобы дать понять, как человек может приспосабливаться к влиянию этой силы наилучшим образом, наиболее эффективно используя текущие возможности своего тела.
Прикосновение
В работе по-Фельденкрайзу прикосновение служит двум функциям:
1) наделение обучающегося способностью чувствовать свое тело, осознаванию тела и себя в целом, которое столь необходимо спастичному ребенку для своего развития;
2) поддержка различных частей тела таким образом, что обучающийся может насладиться перерывом в своей постоянной борьбе с силой тяжести.
После получения подобной поддержки спастичный ребенок будет ощущать силу тяжести менее искаженно и сможет реагировать на нее более подходящим образом. Постепенно он сможет научиться оценивать силу тяжести более «корректно» и его соответствующие движения станут более эффективными.
За счет точной поддержки в определенный момент я передаю ребенку, чья нервная система порождала неконтролируемые и противоречащие движения, важный опыт: он узнают возможность достижения той же самой цели с меньшим усилием, а иногда узнает что вообще существует возможность ее достижения. Таким образом ребенок открывает для себя ранее неизвестные возможности движения, изменяется и его самоорганизация за счет того факта, что, к примеру, его руки теперь могут двигаться в соответствии с определенным намерением.
Работа по-Фельденкрайзу вообще, и в ее приложении к детям со спастикой в частности, состоит из постоянного сенсорного диалога с ребенком посредством рук практика. Только руки, способные «передавать информацию», которая понятна сенсорному восприятию ребенка могут пробуждать внимание, необходимое для такого процесса обучения.
Я часто сталкиваюсь с удивительным открытием, что некоторые дети начинают улыбаться во время сессий Фельденкрайза — даже если они крепко спят. Наблюдение за такой реакцией у детей, которым нет еще и двух лет, для меня лучшее доказательство ценности этой работы.
Еще одной демонстрацией является тот факт, что дети перестают плакать и успокаиваются самое большее через час после начала работы, затем они начинают проявлять интерес к тому, что они могут испытать во время сессии Фельденкрайза.
Внимание ребенка возникает, потому что он не ощущает в прикосновении практика какого-либо насильственного вмешательства в свой перенапряженный и неустойчивый мир ощущений и движений. Вместо этого ребенок воспринимает руки практика как поддерживающие его собственные ощущения и чувства, и осознает, что под их руководством он может развить более приятный способ существования, который будет более подходящим для его нервной системы.
Непростая задача — описать в нескольких предложениях сложный процесс обучения и трансформации, через который проходит во время сессии Фельденкрайза нервная система, поврежденная церебральным параличом. У меня в голове при этом возникает образ цветка, распускающего свои лепестки — то, что происходит под руками практика, также естественно и поразительно одновременно.
Несколько заметок о моей практике
Применяя метод Фельденкрайза к маленьким детям я пытаюсь максимально, насколько это возможно, адаптировать себя к состоянию ребенка.
Самым важным для меня в первый период работы является приведение ребенка в такое состояние, когда он прекращает плакать.
Мой следующий шаг — создание у ребенка необходимых физических условий для регулярного и легкого дыхания.
В заключительной фазе, я пытаюсь сфокусировать внимание и интерес ребенка на том процессе обучения, который позволит ему стать здоровым человеком.
Эти три фазы явно не отделены друг от друга, но в каждой из них больший акцент делается на различные аспекты поведения ребенка. Важным является то, что нельзя изменить порядок этого процессе, этих стадий. Никто не способен обучаться и, если хотите, быть «вылеченным», если он находится в состоянии беспокойства. Говоря другими словами, если ребенок прекратил кричать, то это происходит, так как ребенок получил новый опыт, который заставил его изменить свое отношение.
Даже в самых тяжелых случаях мне обычно нужно не более чем 10-15 сессий для достижения первых двух стадий. Я рассматриваю эти первые две стадии как основание для третьей, и они продолжат закрепляться по мере того, как ребенок изучает более сложные и дифференцированные функции с тем же чувством легкости и свободы, которое сопровождается спокойным и регулярным дыханием.
Ребенок всегда прекращает кричать после того, как станет уверен в своем окружении. Мне нужно доказать ребенку самым прагматичным и прямым способом, что его окружение полностью лишено какой-либо враждебности или угрозы. Я могу достигнуть этого наиболее эффективно через прикосновение.
Прикосновение всегда раскроет мои намерения самым точным и неподдельным образом. Я могу спрятать свои мысли или намерения за словами, но никогда за своим прикосновением. Маленькие дети ведут себя более непосредственно и спонтанно, чем взрослые, потому что их поведение еще в большей степени определяется интуицией и инстинктами, а не рассудком. Такие дети все еще свободны от подавления, вызванного воздействием «воспитания» на свои желания, как это уже произошло со взрослыми, и они будут немедленно сопротивляться любому унижению, передающемуся через прикосновение, несущее даже малейшее принуждающее воздействие. Только когда вербальная коммуникация между ребенком и родителями или другими взрослыми становится возможной, его можно более эффективно «воспитать» и научить тому, что ему разрешается делать, а что нет.
В ранний период своего развития ребенок еще не «научился» тому, что он должен делать, а что он не должен делать — те многие вещи, о которых он никогда не спрашивает себя — и он еще не начал постепенно терять свою спонтанность, которая столь важна для выживания у здорового человека (вы никогда не увидите у младенца или маленького ребенка спонтанного проявления какого-либо из компульсивных паттернов поведения взрослых; маленький ребенок никогда не занимается изнурительным бегом «потому что это полезно», не обращая внимания на собственные ощущения; он никогда не будет заставлять себя и не согласится принимать болезненные для него «здоровые позы»).
Аналогичным образом, прикосновение, свободное от какого-либо принудительного намерения, убедит ребенка в моем дружеском отношении более эффективно, чем что-либо еще. Поэтому для меня нет лучшего способа передать ребенку мое отношение, ощущение безопасности и установить доверительные отношения, чем через прикосновение.
Какую роль играет прикосновение в формировании у ребенка уверенности?
Не мягкие ласки, но прикосновение, которое я бы сравнил с поддержкой стабильного стула или опорой для человека, который может упасть.
Такое прикосновение передаст ребенку то ощущение полной поддержки, которое необходимо ему для появления доверия. Только тогда он сможет рассчитывать на мои руки также, как человек, который расслабляется сидя в удобном кресле. Если крепления кресла начнет расшатываться или если его спинка подастся назад, когда на нее откинулись, «расслабиться» в таких условиях не удаcтся, даже если мы сможем частично на нее опираться. То же самое можно сказать о нестабильной земле, которая неожиданно начинает качаться в тот момент, когда на нее встают всем своим весом.
Посредством своего прикосновения я не пытаюсь «расслабить» какие-либо мышцы, вместо этого я обращаюсь к ощущениям ребенка в поле силы тяжести, для того чтобы дать ему возможность научиться более эффективному способу ощущения себя в этом поле. Мое прикосновение сначала создает у ребенка такое чувство, которое позволит ему полностью отдыхать в моих руках.
Чтобы пояснить важность нашей адаптации к полю силы тяжести применительно к нашему поведению, я должен добавить, что нашим первичным страхом с момента рождения и страхом, который определяет наше физическое поведение при любой опасности, является страх падения. Последствия и прикладное применение этого утверждения, описанное Моше Фельденкрайзом, я использую в своей работе. Он говорил, что только обезьяны, которые могли выжить после падения с деревьев, могли позже развиться в человека. Необходимым условием для выживания при падении является напряжение всех мышц-сгибателей, чтобы грудная клетка и позвоночник защитили бы все внутренние органы от повреждений. Такое сокращение (сворачивание тела) имеет также своей функцией превращение энергии падения в перемещение по поверхности, на которую происходит падение. Не случайно, что все беспокойные создания, постоянно живущие в условиях, в которых они не могут выразить себя с сохранением чувства собственного достоинства, постоянно сохраняют позу с перенапряженными мышцами-сгибателями, как будто эти мышцы должны быть постоянно напряжены для защиты.
Главная цель моей работы — освободить ребенка от всех повреждающих факторов, которые не позволяют ему выражать себя и реализовывать свои намерения, т.е. не позволяют делать ему все те вещи, которые необходимы для превращения новорожденного во взрослого человека.
На своих сессиях я пытаюсь насколько это возможно не препятствовать воле и намерениям ребенка. Я никогда не заставляю принять его какие-то определенные позы и никогда не двигаю его конечности по каким-либо фиксированным паттернам, наоборот, я всегда пытаюсь наблюдать и чувствовать, что мешает ему двигаться так, как ОН хотел бы двигаться.
Занимаясь этим, я должен быть абсолютно готов отождествлять себя с намерениями ребенка. Моим единственным интересом является предоставление ему того чувства свободы, которое позволит ему двигаться с легкостью. Действуя так, я устраняю у него посредством прикосновения своих рук те напряжения — мышечные и психологические — которые мешают реализации его намерений.
Так как люди часто не могут распознать, что по-настоящему тормозит развитие ребенка, то начинают считать, что он умственно отсталый.
Моей самой важной задачей является дать возможность ребенку выражать себя настолько скоро, насколько это возможно, до того, как его состояние и окружающая обстановка негативно повлияет на восприятие им самого себя. С моей стороны это попытка помочь ребенку как живому существу в его борьбе за выживание на максимальном уровне его способностей, в борьбе, в которой он — еще очень хрупкий — может быстро и существенно пострадать от возможного вредоносного влияния, сознательного или нет, которое его окружение может оказать на него только из-за его недоразвитого состояния.
С каждой сессией, по мере того как ребенок учится делать больше, чем окружающие ожидают от него, его новые способности вызывают перемены в том, как его окружение относится к его судьбе, и постепенно избавляет его от опасного пессимизма и ощущения бесперспективности в его отношении со стороны семьи.
Важно знать, что одно только негативное отношение к состоянию человека может иметь самое неблагоприятное влияние на него, особенно если это происходит между родителями и их ребенком, который к тому же еще не может пользоваться речью.
До того, как ребенок не может говорить и взрослые, окружающие его, не могут еще общаться с ним на этом уровне, ребенок воспринимает свое окружение почти исключительно за счет своих чувств. В это время своей жизни он еще не научился подавлять свои чувства посредством логического мышления («контролировать» их) и он может быть поэтому гораздо более чувствителен и уязвим к явно не выраженным, но присутствующим негативным мыслям и отношению к нему.
На этой стадии своей жизни ребенок с отставанием в развитии начинает учиться принимать те ограничения, которые налагает на него его инвалидность, ограничения, которые постепенно станут интегрированной частью его восприятия самого себя.
* * *
Однажды в 1992 году в офисе одного педиатра во время разговора с ним о моей практике метода с детьми, я услышал из соседней комнаты, как ребенок в отчаянии звал свою маму. Задыхающийся и непрерывный голос ребенка произносил только одно слово «мама», то хныкая, то пронзительно крича, со всей возможной и невозможной силой. Подобные крики можно ассоциировать с отвратительным актом нанесения увечий или издевательствами родителей ребенка в попытке добиться от него правды при допросе. Я был шокирован криками ребенка и спросил педиатра о том, что там происходит. «Ах», — ответил он, пожимая плечами. — «С ребенком работают по методу Войта». Врач добавил, что он был директором хорошо известного института в Гамбурге, где главным методом лечения был метод Войта, и что после выхода на пенсию он основал частную практику, использующую этот метод.
Позже, когда я шел по улице, я видел, как мать стояла во внутреннем дворике со своей дочкой шести или семи лет, вытирая ей глаза. Я хотел бы поговорить с матерью, рассказать ей о терапиях, при которых ею дочку не будут мучать, наоборот, той будут нравиться ее возможности движения, освоенные во время лечения. Я почувствовал себя абсолютно нелепо, как пьяница, желающий растолковать «истину» прохожим. Как сможет эта мать, потрясенная и печальная, возвращающаяся с терапевтической сессии из офиса заслуженного педиатра и профессора, уделить свое внимание незнакомцу с улицы, пытающемуся затронуть наиболее чувствительную для нее в данный момент тему, при том что этот незнакомец и сам явно со спастикой? Это была бы практически ситуация из Кафки.
Некоторое время назад в разговоре с Войта-терапевтом мне сказали, что крики детей во время сессии были определенным препятствием, но они были результатом техник, которые, как сказал терапевт, были «необходимы, чтобы принудить ребенка к движению». В своей практике как Фельденкрайз-практик я сталкивался с младенцами, которые подвергались такому воздействию. Проходили недели до тех пор, пока травма от подобного опыта не была сглажена опытом от метода Фельденкрайза и дети больше не разражались криком при приближении к ним незнакомца. Главным образом ради таких детей и их родителей я написал этот материал и свою книгу, убежденный, что если один единственный ребенок будет спасен от принудительной манипуляционной терапии, мои усилия будут затрачены не зря.
Пол Дорон Дорофтей, Фельденкрайз-практик, 1992
* * *
Еще по данной теме на сайте: материалы с тэгом ДЦП