Хельга Бост. Отрывок из книги «Открывая неожиданное».
Фельденкрайз позволяет повторно пробудить центральные паттерны (ЦП) без необходимости получения информации, нисходящей из коры головного мозга.
Эти ЦП могут генерировать силу и ритм, необходимые для инициирования первичных движений. Миофасциальная коммуникационная система может помочь донести это богатство хранящейся информации к мозгу на уровень осознавания. Этот опыт оставляет след на картах тела в мозге.
Я начала работать с людьми с ТСМ в самом начале своей практики, в 1991 году. На протяжении многих лет эта работа оставалась постоянно развивающейся, чрезвычайно вознаграждающей частью моей усилий. Это вдохновило меня документировать прогресс моих клиентов в тексте и на более чем 4-часовом видеоматериале живых сессий Фельденкрайза.
В сравнительном обзоре ниже я выделяю более 20 шагов, общих для троих взрослых клиентов в их процессе восстановления.
Август 1991
3.2 Начало работы с Майклом
Примерно через 2 с половиной года после несчастного случая, в августе 1991 года, Майкл впервые появился на моем пороге.
Он приехал один на своей машине. У него было два костыля и он носил две полноразмерные скобы для ходьбы, которые удерживались на месте зажимами на подошвах его обуви. Доходящие до бедер скобы имели замки для фиксации лодыжек и коленей. Замок на правом колене был уже открыт в это время, позволяя правому колену сгибаться. Однако у него еще не было достаточного контроля над ним. Открытый фиксатор колена в его правом бандаже защищал колено от чрезмерного растяжения, когда правая нога при ходьбе касалась земли.
Я создала для себя картину его способности двигаться и ощущать себя.
Майкл, казалось, ощутил мое сжимающее прикосновение к своему левому бедру: “Это вызывает покалывание”. Это подсказало ему, где были мои руки. От его колена вниз он чувствовал какое-то прикосновение, но не мог сказать, где именно. Когда я перевела его стопу в положение сгибания, у него не было никаких ощущений этого.
У Майкла было хорошо тренированное тело. Однако лежа на спине, он с трудом мог поднять голову. Это будет темой предстоящих сессий FI и групповых занятий. Используя руки для перемещения и проверки положения своих ног в пространстве, он мог согнуть ноги и поставить ступни плашмя на стол. Отсюда он мог немного наклонять ноги вправо и влево без помощи рук, но это все равно выглядело довольно шатко.
Отныне Майкл приходил два раза в неделю, в пятницу на свою сессию FI и в понедельник вечером на группу. С точки зрения содержания я сопоставляла два сеанса друг с другом, когда это было возможно. В течение первых недель я в основном работала с головы, обращаясь к неповрежденным частям его тела.
Даже в эти первые дни я начинала урок с того, что снимала напряжение с его рук и плеч и делала его грудную клетку подвижной. Мы оставались верны этому подходу на протяжении многих лет. Тонус тела Майкла должен был быть как можно более нейтральным, чтобы облегчить сравнение в последующих экспериментах с движениями.
В течение этих первых недель я затем продолжала урок, работая по теме “соединение сверху вниз”: вытягивая руки, чтобы достичь грудной клетки, вытягивая сначала по одной стороне, а затем также по диагонали. Эти движения явно доходили до таза.
Ближе к концу сеанса, при толчке от стоп вверх через скелет, я обнаруживала четкую передачу силы от стоп к голове. После урока Майкл замечал, когда сидел, что верхняя часть его тела была более расслабленной или что он чувствовал себя удлиненнее на правом боку, чем на левом.
25 октября 1991
3.2.1 Паттерн стояния: первая видимая инициация движения
В моих записях к седьмому уроку FI я читаю: “очень интересно”.
Это был урок по лежанию на боку, на котором я представила Майклу множество вариантов движений с участием таза и плеча. В конце урока он снова лежал на спине. Моим намерением было подготовить его к интеграции его опыта многих движений, через которые мы прошли.
Предполагалось, что его система сможет использовать весь этот новый опыт, позволяя ему сразу же безопасно стоять и ходить. Если бы я работала с клиентом без повреждения спинного мозга, я бы применила легкий толчок от его ступней вверх через тело, чтобы посмотреть, как они воспримут это невербальное предложение встать, то есть смогут ли они позволить импульсу свободно проходить до головы. Но Майкл ничего не ощущал в ногах.
В тот день я решила сделать ему предложение вставать, направляясь сверху вниз, как в стойке на плечах или голове. Я положила свои руки по обе стороны от его седьмого шейного позвонка, где я был в хорошем контакте с его скелетом и чувствовала себя уверенно. Отсюда я слегка надавила вниз, к его ногам.
Прямо на моих глазах произошло нечто очень неожиданное. Майкл отреагировал на мое предложение ниже места повреждения спинного мозга сильным движением, поначалу без всякого ощущения собственного движения. Я никогда раньше не наблюдала такой реакции у здоровых людей. Это начало движения можно ясно увидеть в видеозаписи 6 ноября 1991 года.
Его ноги поворачиваются внутрь, ступни направлены к потолку. Наблюдается повышение мышечного тонуса от его ног через таз вплоть до груди. Я мог ясно видеть, как все тело Майкла готовило себя к стоянию.
У здоровых людей этот феномен инициации движения остается невидимым, поскольку он контролируется и подавляется (см. главу 3.3: «Подавление инициированного движения»). Напротив, в случае Майкла можно было заметить большие движения ниже места травмы.
Могло ли быть так, что сенсорные нервы Майкла, ответственные за ощущения, получили больший ущерб, чем его двигательные нервы? Это могло бы объяснить, как стало возможным инициировать этот большой паттерн движения до того, как Майкл мог его ощутить.
Однако внутренний ход движения был настолько ясен, а его сила настолько велика, что Майкл научился ощущать его на том же уроке. После нескольких таких мягких толчков вниз, произведенных вблизи седьмого шейного позвонка, Майкл спросил: “Там что-то происходит?” Он мог ощутить холодное покалывание, дрожь изнутри.
В ходе того же урока, когда я продолжала свои толчки, всегда слегка меняя место контакта моих рук, он мог чувствовать, как «ЧТО-ТО» внутри него тянулось вверх к его коленным чашечкам, а лодыжки сгибались. После еще двух толчков он почувствовал, что мышцы его таза отреагировали. Он чувствовал, как нарастает мышечный тонус в его ягодицах.
То, что происходило, по сути, было тем, что я хотела показать Майклу: он готовил себя к стоянию. Я могла видеть инициирование движения, Майкл же учился ощущать его. На том же уроке он начал распознавать, а затем использовать линии движения, ассоциируемые с переходом в вертикальное положение. Он стоял более устойчиво и мог организовать свою ходьбу с большей легкостью, чем раньше. Это было очень удивительно для меня, так как я никогда не видела ничего подобного. Тем не менее, я была уверен, что это все происходящее было нормальным. Это происходило в ответ на информацию, которую я желала передавать через прикосновение.
После опыта этих сессий нам обоим стало ясно, что начался совершенно особый процесс совместного обучения. Я купила себе фотоаппарат, чтобы отныне полностью документировать этот процесс.
8 ноября 1991
3.2.1.1 От стояния к паттерну ходьбы
6 ноября я задокументировала нашу работу на видео. К нашему великому удивлению, вновь появилась картина положения, которую мы впервые увидели 25 октября 1991 года.
Я начала сеанс, повторяя с Майклом последовательность инициации движения, описанную выше.
И действительно, я могла инициировать большой паттерн стояния таким же образом, как и в первый раз. Майкл все
еще лежал на спине. Затем мне стало любопытно, что произойдет, если я надавлю только с одной стороны от следующего за седьмым шейным позвонка вниз в направлении его ступней.
То, что я теперь видела, было ногой с той же стороны организующей себя для стояния. Она повернулась внутрь, подтягиваясь к средней линии, одновременно сгибая стопу, как бы принимая на себя его вес и позволяя ему безопасно стоять. Только тогда другая нога начала сгибаться в колене, выпрямляясь боковым движением, как лягушачья лапка. Когда я отпустила свою руку, обе ноги вернулись в исходное положение.
Она повернулась внутрь, подтягивая себя к средней линии и сгибая стопу как будто принимая его вес и позволяя ему стоять безопасно. Только потом другая нога начала сгибаться в колене, подтягивая себя кверху боковым движением как нога лягушки. Когда я отпустила руку обе ноги вернулись к своей первоначальной позиции.
Я увидела шквал возбуждения в организме Майкла и поэтому сначала подождала, пока все успокоится.
Очень медленно — с периодическими паузами — я представила ту же информацию Майклу попеременно, толкая один раз с левой и один раз с правой стороны. Когда я некоторое время оставалась с моей рукой на одной стороне его седьмого шейного
позвонка, его система завершила «лягушачье движение» его ноги, используя мощное сокращение его большой приводящей мышцы, чтобы поднять колено и привести стопу в положение стоя.
По мере того как продолжал менять левую и правую сторону, я ясно могла видеть паттерн ходьбы теперь инициированный у Майкла.
Я была очень удивлена. Система Майкла конвертировала импульс, который я давала ему руками в видимое движение. Это было воплощение точно той идеи, которую я пыталась ему передать. Я никогда не видела ничего подобного ранее.
Смог бы Майкл теперь выполнить это движение по собственной воле? Я решила продолжить вербально.
Я теперь попросила его активно выполнить движение, которое он опытно испытал внутри самому, без каких-либо подсказок от своих рук. Со своей правой стороной он успешно организовал это сгибающее движение без необходимости смотреть. Он подтянул вверх свою правую ногу на боку немного, подобного движению лягушки, и затем подтянул свое колено вверх, пока его стопа не стала плоской.
Он не мог сделать это на левой стороне еще пока. Но он нашел решение: поднять голову чтобы увидеть свою левую ногу. Он также успешно организовал несколько сгибающих движений на этой стороне. Потом он вновь вернул голову в положение лежа. Затем, ранее, чем ожидалось, он смог согнуть свою левую ногу и подтянуть ее вверх в стоячее положение даже не глядя. Двигая ее сбоку вновь как у лягушки, он затем медленно вернул свою ногу в положение лежа с хорошим контролем.
«Сознательный контроль становится определяющим… Перегруженные центры утомляются, а заторможенные страдают от дистрофии, и весь пространственный образ тела искажен. Ощущение тела оказывается ненадежным и компенсируется усиленным использованием глаз для дополнения и исправления неправильного мышечного восприятия состояния тела в пространстве».
Моше Фельденкрайз (1985) стр. 89-90
Рефлексия 1
Образ тела Майкла начал перестраиваться. Сначала, во время процесса инициирования, его движения все еще были довольно резкими, но он только начинал активно экспериментировать со своей правой стороной, когда они становились более устойчивыми и плавными. Он еще не мог сделать это на левой стороне. Он предпринял несколько попыток, но они пока не привели к желаемому движению. Вероятно, ему нужны были глаза для контроля. А затем, даже прежде чем я успела его спросить, он плавно поднял левую ногу в сторону и выставил ступню вперед.
(окончание фрагмента)
Помимо книги история Майкла более кратко описана на английском на сайте